Возможно, вы испытаете точно такой же дискомфорт, который испытал я, услышав, как святые прошлого говорят о смерти.
«Кто не готовится к смерти, не просто обычный глупец. Он — безумец», — начал разговор Чарльз Сперджен.
«Согласен», — ответил добрый Доктор Мартин Ллойд-Джонс. — «Похоже, люди игнорируют очевидный факт, что в тот же самый момент, когда вы приходите в этот мир, вы уже начинаете его покидать».
«Но этот факт не должен быть мрачным и ужасным для Христианина», — отвечал Сперджен. — «Самый лучший момент христианской жизни — это её последний момент, так как этот момент ближе всего к небесам».
«Я полностью поддерживаю», — присоединился Ричард Сиббс. — «Смерть теперь не является смертью меня самого, но она будет смертью всего умирания и несчастья, смертью моих грехов. Она будет смертью моего тления. Однако, смерть станет моим днём рождения в том, что касается счастья».
«Когда Христос позовёт меня домой», — добавил Адонирам Джадсон, — «я пойду с радостью мальчишки, бегущего вприпрыжку из школы».
«Можно, я тоже кое-что добавлю?», — спросил Кальвин. — «Мы можем с уверенностью утверждать, что ни один человек не считается достигшим прогресса в школе Христа, если он не ожидает с радостью дня своей смерти и дня своего окончательного воскресения».
«Это кажется мне истинным», — сказал Томас Брукс. — «Вашему небесному Отцу не делает чести, если вы не хотите идти домой».
«Зачем же нам колебаться?», — спросил Сэмюэл Болтон. — «Привилегия святых заключается в том, что они не должны умирать до тех пор, пока не наступит самое лучшее время для этого; до тех пор, когда, если они были правильно проинформированы, они не захотят умереть».
«Точно. Для ребёнка Божьего смерть — это похороны всех наших скорбей», — аргументировал Томас Ватсон. — «Смерть выведет истинного святого из-под обстрела и освободит его от греха и неприятностей».
«Действительно», — добавил Джон Буньян, — «смерть — это всего лишь переход из тюрьмы во дворец».
Я слушал их и слышал вопросы, которые тревожили меня сильнее всего. «Был ли этот мир настолько добр к вам, что вы оставите его с сожалением?», — спросил К.С. Льюис. — «Если мы на самом деле верим, что наш дом где-то в другом месте, и что эта жизнь является “блужданием в поисках дома”, тогда почему бы нам не ожидать с нетерпением, когда мы доберёмся до места назначения?»
«Правильно! Правильно!», — воскликнул Уильям Гёрнолл. — «Позвольте вашей надежде на небеса господствовать над вашим страхом перед смертью. Зачем вам бояться умереть, если вы надеетесь обрести жизнь через эту смерть?»
«Я упакован, запечатан и ожидаю отправки», — воскликнул Джон Ньютон. — «Кто захочет жить вечно в таком мире, как этот?»
Даже отрывки их молитв несли в себе скрытое обличение. Я не мог не услышать мольбу Джорджа Уайтфилда: «Господи, сохрани меня от грешного и слишком страстного стремления к смерти. Я не хочу быть нетерпеливым. Я хочу спокойно ожидать прихода моей благословенной перемены».
Это стало последней каплей. Эти люди предвосхищали смерть и смотрели на ранний уход как на «повышение». Я опустил глаза. У меня редко бывают подобные мысли и подобные чувства. Действительно ли я верю в небеса? Действительно ли я люблю моего Господа?
Уютно устроенные в этой жизни
То моё неприятие, которое я переживал, перелистывая антологию христианских цитат, помогло мне осознать, что моё ученичество стало слишком американским, чересчур близоруким, чрезмерно привязанным к этому миру.
«Вы собрались и готовы отправляться?» Ну, я надеялся поднять паруса только через несколько десятилетий, так что —
«Был ли этот мир настолько добр к вам, что вы оставите его с сожалением?» Ну, я бы не поставил ему десять звёзд в отзыве, но он уж точно не был наполовину таким плохим (до сих пор). Так что, да, наверное —
«Ни один человек не считается достигшим прогресса в школе Христа, если он не ожидает с радостью дня своей смерти и дня своего окончательного воскресения». Ну, это мощно.
«Вашему небесному Отцу не делает чести, если вы не хотите идти домой». Я вижу, что это веский аргумент. Я думаю, что это также не делает чести и Иисусу.
Эти люди каждый день жили в чуткости к истинам, свою веру в которые я провозглашаю каждый день; они пребывали в них, испытывая желание покинуть этот мир и быть со Христом. И хотя они любили свои семьи, наслаждались вещами на этой земле и делали добро в этом мире, тем не менее они не боялись броситься с головой в эти холодные воды смерти в тот же самый момент, когда их Господин позволит им это. Вместе с Апостолом Павлом они верили, что «разрешиться и быть со Христом… несравненно лучше» (Филиппийцам 1:23).
Тогда я обнаружил, насколько я уютно устроился у камина в этом мире. В месте, которое я слишком охотно воспринял как дом.
Эпитафии странников
Моё сердце может обитать слишком много здесь и слишком мало там. Я должен напоминать себе, что «моя жизнь сокрыта со Христом» (Колоссянам 3:3). Пока этот мир стремится увлечь за собой мои чувства, чтобы я задержался в его торговых рядах, я жажду быть больше небесным учеником. И если вы любите Иисуса, но слишком мало думаете о той жизни, которая грядёт, я знаю, что вы согласитесь со мной. О, если бы только это стало точным описанием на наших надгробьях, тем более, что мы живём уже после того, как Христос пришёл на эту землю и оставил нам залог Духа:
«Все сии умерли в вере, не получив обетований, а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле; ибо те, которые так говорят, показывают, что они ищут отечества. И если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли, то имели бы время возвратиться; но они стремились к лучшему, то есть к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо Он приготовил им город» (Евреям 11:13–16).
Авраам верой оставил свой дом в Месопотамии, даже не зная, куда Бог вёл его (Евреям 11:8). Он жил в обетованной земле прежде, чем он мог назвать её домом, обитая в ней как иностранец. Исаак и Иаков, наследники Божьего обетования вместе с Авраамом, жили во временных шатрах. Их дом пока ещё не пришёл (Евреям 11:9).
Глаза Авраама были устремлены на нечто другое. «Ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог» (Евреям 11:10). И он, и его сыновья несли небесные знаки в своей речи: любому, кто готов был их слушать, они признавались, что они будут жить и умрут на этой земле как странники и пришельцы (Бытие 23:4; 47:9). После того, как Бог спас их, они отказались снова распаковывать свои надежды в этом мире. Они были верны далёкой земле — огромной, как Божье обетование, и надёжной, как Божье слово. Они ясно дали понять, что ищут родину, устроенную не человеческими руками.
Когда мир пытался искусить их вернуться назад, наживка осталась на крючке нетронутой. Лучше жить в шатрах в этом мире с небесным городом в воображении, чем обитать в шатких человеческих царствах. Они жаждали лучшей страны, небесной страны. И Бог не стыдится называть Себя «Богом Авраама, Богом Исаака и Богом Иакова» (Исход 3:6). Он ничуть не стыдится быть Тем, на Кого они так уповали, потому что Он приготовил для них город.
Всё ещё в плавании
Итак, сосредоточен ли ваш разум в основном на этом мире, или же на грядущем?
Дорогие святые, этот мир не является нашим домом. Мы ещё не в родной нам атмосфере. Мы распахиваем окно и выпускаем нашего голубя над землёй, обнаруживая, что он возвращается к нам, не найдя родной для себя земли в этой водной могиле. Но этот мир довольно скоро подсохнет. Волны судов поднимутся, а затем спадут. Новые небеса и новая земля придут, и наш Могущественный Голубь спустится с мечом в устах к Своим врагам и с оливковой ветвью к нам.
А до тех пор, продолжайте ожидать, продолжайте надеяться, продолжайте признавать это, продолжайте жить в палатках и шатрах, стремясь к тому моменту, когда мы сможем побежать вприпрыжку от этого мира, услышав, как Отец зовёт нас домой.
