Пастор Александр Лебедев служит на Севере Красноярского края 12 лет. Он рассказал корреспонденту БОГ.NEWS об особенностях проповеди Евангелия в суровых условиях Севера.
— Пастор Александр, расскажите, вы родились в Норильске или переехали туда?
— Я родился в Средней Азии, под Алма-Атой, в Казахской ССР. Это теплые места. В 90-е годы мы эмигрировали в Россию, в город Железногорск Красноярского края. В 2009 году, после 2,5 лет в церкви, меня отправили на миссию, в Норильск. Мой пастор получил откровение: отправить меня на север Красноярского края. Однако он дал мне возможность помолиться, чтобы принять решение самостоятельно. Я молился недолго, так как Бог мне быстро сказал: «Если хочешь видеть большие чудеса — езжай». Я согласился с Богом.
Норильск — город краевого значения на севере Красноярского края с населением 181,8 тыс. человек. Является самым северным городом в мире с населением свыше 150 тыс. человек. Норильск — крупный центр цветной металлургии. Градообразующее предприятие — Заполярный филиал Горно-металлургической компании «Норильский никель».
— Какие у вас были ожидания, когда вы приехали в Норильск?
— Я не питал иллюзий, что все очень быстро начнется. Однако край оказался суровее, чем я ожидал. Я не думал, что все так грустно, но когда приехал, столкнулся с черно-серыми буднями — особенно осенью, — то это все очень печально выглядит. Город, откуда я приехал, очень живописный, похожий на маленькую Швейцарию, с озером посреди. Пейзаж Норильска кардинально отличался: деревьев нет, все серо, еще и отходы предприятий: газ, сера …
— Было ли желание отправиться назад?
— Конечно, было. В первый месяц я мечтал о том, чтобы вернуться назад. Однако меня сдержало осознание моего призвания. Я понимал, что я здесь нужен. Было ощущение, что мне нужно побыть на новом месте какое-то время и что-то произойдет. Только благодаря этому я пересилил себя и остался. Впоследствии я стал видеть Божью помощь. Были случаи, когда я получал пошаговые инструкции от Бога: что нужно делать. Мы поступали в соответствии с ними и получали результат. Так как мы сначала специализировались на алко- и наркозависимых, то мы открыли центры духовно-нравственного восстановления, в церковь стали приходить люди. После этого я понял, что я останусь в Норильске.
— В Норильск приезжают вахтовики для работы. На кого вы делаете ударение в проповеди Евангелия: на них или на местных жителей?
— Мы не делим людей на местных жителей и приезжих — церковь открыта для всех. Действительно, очень много людей на вахте проходят через церковь. При этом у местных жителей есть негласное желание — всеми правдами и неправдами уехать из Норильска: заработать денег для покупки квартиры «на материке» и покинуть этот край. Мало кто связывает свою дальнейшую судьбу с Норильском. Поэтому мы смирились с этим и работаем в таких условиях. Конечно, если бы люди не уезжали, то церковь была бы больше.
— Сколько на данный момент фактических прихожан в церкви?
— Мы посчитали, что за первые три года нашего служения в Норильске через церковь прошло 400 человек. Потом мы перестали вести статистику, так как нет на это времени, да и смысла не видим в этом. Сейчас списочный состав церкви — 130 с хвостиком человек. На служения ходят около 100 человек. Тут сложно привить людям культуру посещения церкви по воскресеньям, потому что они работают на комбинате по воскресеньям. Конечно, те, кто спасся у нас в церкви, стараются эту культуру нести в свои семьи. Однако люди среднего звена — если он работает в воскресенье, то он работает. Не прийти в воскресенье на служение не считается чем-то из ряда вон выходящим. Если же в воскресенье выпадает выходной, то они приходят в церковь. Конечно, сначала мы клеймили такое поведение, говоря, что у людей превалирует дух Мамоны. Однако потом мы перестали вести такие суждения: пришел человек — мы радуемся; уехали из Норильска — мы благословляем. Нас заранее предупреждают о запланированном переезде. Мы спокойно принимаем их решение. Если это служители, то мы перестаем на них рассчитывать. Однако в последнее время мы стараемся при переезде людей в другой город отправлять их в качестве миссионеров — чтобы они не просто примкнули к местной церкви, но начали служение самостоятельно. От нас в таком формате уехала пока только одна семья — они сейчас служат миссионерами в Лесосибирске (Красноярский край), а так мы хотим отправить еще одну семью в Белгород.
— Насколько охотно принимают Евангелие местные рабочие?
— Принимают охотно, но не всегда Слово попадает в добрую почву. Потому что чаще всего это вид почвы, при котором заботы века сего глушат семя. А так люди охотно приходят в церковь по приглашению и после личных свидетельств. Уличная евангелизация у нас не так развита, так как весь январь у нас держится температура ниже 40 градусов мороза. Но, даже придя в церковь, эти суровые мужики впоследствии теряют Весть о спасении из-за забот мира. Чаще, чем на материке. Я служил в Железногорске — там за более короткие сроки было больше домашних групп, и людей больше приходило в церковь. Тут у людей больше желания заработать денег.
— Какие инструменты вы видите для того, чтобы изменить отношение местных верующих к Норильску?
— Мы сейчас акцентируем внимание на чистых и бескорыстных отношениях, — когда люди понимают, что мы их любим не за результат, — а просто строим отношения. Просто в Норильске очень мало тепла среди людей. Мы и сами переформатировались внутренне. Раньше мы были нацелены на результат: играло большую роль, сколько людей ходит в церковь, сколько на воскресных служениях присутствует. Сейчас мы не ставим на этом акценты — у нас все сошло на духовно-душевное общение, на любовь между нами. Это не пафос и не лирика, это то, к чему мы пришли за 10 лет служения в Норильске, после того, как поняли, что очень сложно здесь замотивировать людей на результат. На местных жителей влияет несколько факторов: Полярная ночь, длящаяся три месяца, длительная зима — с октября по начало июня, — и низкая концентрация кислорода в воздухе из-за того, что Норильск расположен на плато Путорана. Мы понимаем, что из-за совокупности этих причин сложно от людей требовать результата. Мы сами-то себя чувствуем неважно, хотя и молимся, и посты берем, и в Слове укрываемся. Нельзя сказать, что результат неважен, но он вторичен.
— Проповедуете ли вы Евангелие среди коренного населения Таймыра?
— У меня, как у пастора, нет откровения заниматься этим. Мы больше занимаемся теми, кто оказался в зависимости.
Согласно данным сайта органов местного самоуправления Эвенкийского муниципального района Красноярского края, «за последние годы заболеваемость алкоголизмом среди коренных малочисленных народов Севера России выросла на 20-25 процентов. Смертность от хронического алкоголизма за это время у мужского населения выросла в 6,5 раза, у женского – в 19 раз».
— Среди северных народов распространен алкоголизм. Вы планируете как-то начать помощь людям, страдающим алкоголизмом?
— В плане алкоголя – да, они очень сильно на пробке сидят. Им для опьянения нужно только пробку понюхать. Мы уже помогаем им, они приходят к нам. Через нашу церковь проходили представители местных народов ненцов, нганасан, У нас избавились от пристрастия к выпивке два долгана — парень и девушка, — прилепились к церкви, ненцы, нганасане, У парня скоро семья появится. Но я заметил, что коренное население тяжело воспринимает Слово Божье. Возможно, это происходит из-за их ментальности. Они вроде верят, но в плане греха они малодушны. После прохождения курса духовно-нравственного восстановления они уходят бродяжничать. Наверное, их кочевой образ жизни и отсутствия привязки к конкретному месту не позволяет им принять Евангелие. Вообще мы не смотрим: коренное или не коренное население. У нас в церкви есть узбеки, азербайджанцы, татары, башкиры. Люди приезжают в Норильск за большим рублем, а тут попадают в неприятности, а потом приходят в церкви.
— Насколько представители коренных народов проповедуют Евангелие своим единоплеменникам?
— У них нет ценности спасать свой народ. Они, конечно, молятся за свой народ, но, чтобы приделать ноги к свей вере — до него это пока не дошло. При встрече он проповедует своим родным. Основная масса долган живет в Дудинке. Там есть небольшие церкви человек по 20, где спасаются и ненцы, и долгане.
— Как церковь может повлиять на тенденции, когда жители отдаленных районов России уезжают в более развитые местности?
— Тяжелый вопрос. Я сам нахожусь в фрустрации, глядя на происходящее. На фоне уезжающих жителей Норильска сюда приезжают молодые мигранты из мусульманских стран. Порой они ведут себя вызывающе, нагло, в частности, к местным девушкам. Когда вновь обострился армяно-азербайджанский конфликт из-за Нагорного Карабаха, молодые азербайджанцы стали ездить на машинах, размахивая национальными флагами. Однако все это очень быстро успокоили местные преступные авторитеты.
«Интерфакс» 11 февраля сообщил, что сотрудники ФСБ задержали в Норильске местного жителя за вербовку людей в запрещенную в РФ террористическую организацию «Исламское государство».
Я не могу сказать, что у меня, как у пастора, есть какие-то инструменты по удержанию молодежи в Норильске. Это скорее социальная сфера: проекты по освоению Севера и это будет актуально для молодежи. С точки зрения религиозной подоплеки — это только молитва и проповедь Евангелия. В последнее время у нас в церкви появилось больше молодежи после того, как молодые люди стали играть в команде прославления. Служение прославления у нас использует компьютерную музыкальную графику. Мы отошли от формата, когда в церкви могут находиться только в определенное время, молодежь в храме может проводить свой досуг. Мы выдали им ключи от храма. Они чувствуют доверие, собираются, играют на музыкальных инструментах. Однако я все равно не могу сказать, что речь идет о массовом спасении. Прежде всего, это небольшая прослойка молодежи. Надо, чтобы на поместном уровне поднялась молодежь, а потом она начнет привлекать, как магнит, других людей.
— За 10 лет служения думали ли вы уехать из Норильска?
— В 2016 году нам предложили переехать в Новороссийск. Было даже на кого церковь оставить. Но у меня не было откровения, поэтому мы никуда не уехали. Тем более, тогда у нас был маленький ребенок, да и в церкви стало кое-что получаться. А тут … переезжать, пусть и в теплые края, и все начинать с нуля … Мы поговорили с женой и решили остаться. Конечно, мы стараемся в январе ездить на отдых в теплые края. Однако в этом году не получилось. Даже если бы мне сейчас предложили куда-то переехать, то, скорее всего, я бы отказался. С нами служат люди, которые говорят, что в случае нашего отъезда, всей толпой, как цыгане, поедут за нами. Я не хочу, чтобы вся церковь мигрировала с нами.
Алексей Ковалёнок специально для БОГ.NEWS
Фото Александра Лебедева
Источник : Бог Ньюз
