– Алексей, расскажи, как ты пришёл к Богу?
– В моей жизни были определенные трудности, связанные с употреблением наркотиков. Девять лет я был наркозависимым, и всё складывалось достаточно печально — в середине 1999 года у меня уже была парализована нога, я весил 41 кг и лежал в больнице.
Одна знакомая пригласила меня на собрание верующих, где мне «точно помогут». И в октябре 1999 года я попал на служение Киевской Еврейской Мессианской Общины. Помню, иду и по дороге встречаю одного из своих приятелей. Он спрашивает: «Ты куда?» «В церковь», — отвечаю я. «И что, думаешь поможет?» — посмеялся он.
Был полный зал дома профсоюзов, в центре города — человек 500 на собрании. Служение мне показалось очень странным, мне всё там не нравилось, я десять раз порывался уйти, а эта сестра меня постоянно одёргивала и уговаривала: «Ну, посиди ещё немного, посиди…» А потом на сцену вышел бородатый дядька, который очень резко начал молиться и говорить что-то — и это меня возмущало еще больше. Это был Борис Саулович, естественно.
Ближе к финалу собрания начали вызывать людей на покаяние. Помню, вперед вышло человек пятьдесят. И бородатый дядька говорит: «В зале есть еще два человека, который просто необходимо тоже выйти вперёд». И вдруг я понимаю, что речь обо мне.
Нас вывели в холл, и Борис Саулович молился за каждого, и каждому человеку было какое-то пророческое слово, и еще дарили Новый Завет в современном переводе.
В общем, бородатый дядька за нас молится, и через раз люди как-то начинают падать, а я думаю: «Ну, я ж не из робкого десятка…» Принял стойку, чтоб дядька этот меня на пол не бросил. В общем, выстоял я, и Борис Саулович мне что-то говорил, пророчествовал в мою жизнь. Я, к сожалению, уже ничего не помню из его слов.
А когда я шёл домой, я опять встретил того же приятеля, которого встретил раньше в тот же день. Он смеётся: «Ну что, помогло?» А я отвечаю: «Знаешь, может быть, когда-нибудь поможет…»
Прошло месяца три. Один мой друг приехал из Славянска, где проходил реабилитацию. Когда я узнал, что он уже не колется, я был очень удивлен. Он мне сказал: «Поехали со мной, может твоя жизнь изменится…» И мы поехали с ним в Славянск.
Там моя жизнь круто изменилась. Буквально на третий день Господь прикоснулся ко мне. Я получил настоящую свободу. Потому что раньше, в каких бы обстоятельствах я ни оказывался — без наркотиков, без денег, в тюрьме — я всегда, в голове своей, был наркоманом. Я всегда думал о наркотиках. И вдруг со мной произошло что-то такое, что я понял — мне наркотики больше не нужны. Я вдруг понял, что я свободен. Кроме Бога это никто другой не мог бы сделать, это просто невозможно.
Я понял, что не хочу возвращаться к старой жизни, но хочу держаться за то, что мне подарил Господь. И я остался в Славянске, остался служить в реабилитационном центре, при церкви. И старался всегда дружить с самыми разными людьми, из разных церквей. Когда я приезжал в Киев, к маме, я каждый день находил какое-то собрание — домашнюю группу, молитву, конференцию, шаббаты, служения. Благодаря этому я познакомился со множеством людей, с которыми по сей день общаюсь. И очень ободряет, когда видишь, что прошло уже больше 20 лет, а люди продолжают верно и посвященно служить Господу.
– Ты начал интересоваться еврейской темой, когда был в Славянске?
– Да, в Славянске я прожил семь лет, и примерно в 2006 году мне начала открываться еврейская тема. Я, конечно, всегда знал, что мою маму зовут Белла, но когда заходила речь о еврейском вопросе, я старался этого избегать, потому что, «ну, моя фамилия Бомко, у меня в метрике написано, что я украинец — и дела мне до этого нет…». Моя тётя, правда, в 1981 году уехала по еврейской линии в Америку, но в те годы я об этом знать не хотел — меня больше интересовали посылки из Америки, чем еврейские корни моей семьи.
К тому времени я уже был женат на Анжелике Портаненко, и хотя моя жена — цыганка, её начала интересовать еврейская музыка, еврейское прославление. Она сама начала записывать песни и альбомы еврейского прославления.
– А как вы оказались в Черновцах?
– В конце 2006 года наш пастор в Славянске сказал мне, что в Черновцах один пастор хочет начать реабилитационный центр, и возможно я знаю братьев, которые захотели бы поехать в Черновцы и служить там. Но желающих братьев не нашлось, а я после когда молился, мне всё чаще и чаще в голову приходили эти Черновцы. И так продолжалось месяцев семь, пока однажды я чётко не услышал слово от Господа о том, что мне нужно ехать туда: «Если ты не ищешь своего, выходи, не боясь давления…» И я понял, что Господь зовет меня.
Правда, было еще одно препятствие в лице жены, которая никуда из Славянска не хотела уезжать и всегда говорила: «У нас тут дом, у нас служение, у нас такая группа прославления — все сыграны, мы записываем альбомы, нас приглашают, мы востребованы… Я не хочу всё это оставлять, потому что всё только набирает обороты…» И вдруг она мне говорит: «А давай поедем Черновцы?» Тогда я понял, что это подтверждение.
Мы с женой прожили семь лет вместе на то время, у нас не было своих детей. И в той церкви, в Славянске, где мы были, была очень распространена практика усыновления детей. И мы тоже иногда задумывались об этом вопросе. Но мы же решили переезжать, и у нас уже была назначены даты отъезда, так что…
Тут еще важно добавить, что мы никогда до этого не были в Черновцах. Мы не знали, где мы будем жить, где мы будем работать, где покупать продукты и т.д. И мы собираемся на выезд, и вдруг звонит мой добрый друг Петя Дудник и говорит: «Слушай, в доме малютки есть вот такой хороший мальчик… пойдите, посмотрите». Я отвечаю: «Ну, мы бы рады, но мы же уезжаем вот…» «Здорово, что уезжаете. Но пойдите, посмотрите…» Я думаю: «Вот, непонятливый какой…» и говорю: «Мы уезжаем, мы не знаем где мы будем жить, как нам с ребенком вообще…» А он отвечает: «Ну, это классно всё, но всё равно — пойдите, посмотрите…»
В общем, приехали мы туда — выносят нам свёрток, а там 5-месячный мальчик. И спрашивают: «Ну что, нравится, забираете?» А тут вдруг еще один нюанс вскрывается: решить нужно не откладывая, потому что он был ВИЧ-инфицирован, и на него уже были готовы все документы, и если мы его не забираем, то его отправляют в Макеевку, в интернат для ВИЧ-инфицированных. «Мы его забираем, заворачивайте!»
– На момент выезда уже придумали название общины?
– Мы, вообще, приехали в Черновцы с желанием открывать церковь. Хотя мы и планировали, что собрания у нас будут по субботам, что мы будем праздновать еврейские праздники. И мы начали служение с еще одной церковью, с которой вели реабилитационный центр, но с условием, что со временем мы выделимся в отдельное собрание.
И вот прошло месяцев восемь, и я понял, что это должна быть не церковь, но именно мессианская община. И вот на Шавуот, в 2008 году, мы провели первое служение общины. Братья-баптисты из церкви «Благодать» предоставили нам помещение в своей церкви, и мы там провели первый Шаббат. Нас было пять человек, было весело и шумно. Мы даже сделали сбор пожертвований, и собрали 24 гривны, двадцать из которых пожертвовал я. В общем, успех был на лицо 🙂 и так мы начали нашу мессианскую общину «Скиния Славы» в Черновцах.
Мы договорились с братьями-баптистами, что будем собираться в их помещении два месяца, а после подыщем другой вариант. Правда, как это обычно бывает, два месяца превратились в восемь. В общем, нам пришлось оттуда съехать. В том числе потому, что у нас были громкие служения и ночные молитвы, на которые иногда даже приезжала полиция, по вызову соседей. Полицейские, помню, приехав на ночную молитву к нам, начали искать в помещении наркотики и алкоголь — они никак не могли понять, как люди могут просто так кричать и стучать в барабаны.
– Не было трудностей с поиском нового помещения для собраний?
– После этого мы год собирались в Ленинской комнате одного общежития, а потом, уже в 2010 году, нашли помещение на большом заводе радиодеталей, находящемся на окраине города. Причем, нам нужно было помещение на постоянной основе, круглосуточно. И хотя цена его за метр квадратный была достаточно небольшой, но, поскольку мы замахнулись на 500 метров, сумма оказалась для нас великовата.
К тому времени мы уже примерно год как были дочерней общиной Киевской Еврейской Мессианской Общины. И мы приняли решение отделять десятину с наших пожертвований в КЕМО, поскольку это наша материнская община, наш духовный покров. От нас никто никогда ничего не требовал и даже не намекал, но мы понимали, что это будет благословением для нашей общины. И после этого — удивительно! — у нас начался рост суммы пожертвований, и они выросли в несколько раз — и появилась возможность оплачивать аренду зала, и проводить там ремонт. В общем, чтобы не вдаваться в подробности, скажу, что мы навели там красоту, отремонтировали и украсили зал, сделали студию звукозаписи…
– Звучит так, словно вскоре что-то случилось. Так и было?
– Однажды, уже в 2017 году, директор завода сообщает нам, что им вновь требуется это помещение, а нам придется искать себе что-то новое. И что у нас есть примерно полгода.
Проходит время, мы просто в шоке от цен на помещения в городе — не можем найти ничего подходящего. И так получается, что из списка арендаторов завода мы остаёмся одни — со всеми остальными уже давно разорваны контракты, и они давно съехали. А завод этот еще раньше начал сотрудничать с иностранными автомобильными заводами, и собрался выпускать проводку для автомобилей. Один корпус они еще раньше под это дело запустили, и потому запускали второй корпус.
И тут мне звонит директор завода и говорит, что со мной хочет встретиться их главный акционер. Я с ним встречаюсь, и он говорит: «Нам очень нужно это помещение, но я не хочу, чтобы вы отсюда уходили… У меня есть здесь еще одно помещение, давайте вы на него взглянете». И показывает нам помещение ангарного типа, в которое нужно было немало средств вложить, чтобы им пользоваться. И он сам готов в нём подлатать крышу и вставить, хотя и б/у, но металлопластиковые окна. Поэтому, спрашивает, готовы ли мы сделать внутренние работы. А у нас некоторый опыт работ а-ля «силикон и шпаклёвка творят чудеса» уже имелся, поэтому я ответил утвердительно.
После этого мы уже начали общаться с братьями, думать над тем, как бы так что-то сделать с этим помещением, чтоб можно было туда нашей общине перебраться. И вдруг этот инвестор предлагает еще раз встретиться. Мы приходим к этому помещению, и он говорит: «Знаете, раз это синагога, мессианская синагога, то я решил сделать здесь новую крышу и поставить новые окна. Я хочу, чтобы здесь было красиво…» При этом, он сам — не еврей. Он просто бизнесмен и общественный деятель. В разных еврейских активностях и событиях города — фестивали, выставки, конференции — он всегда принимал непосредственное участие. И он продолжает: «Я дружу с евреями, у меня много знакомых евреев. Но я не люблю наших раввинов — они постоянно ссорятся друг с другом. А за вами я уже давно наблюдаю, и я хочу, чтобы ваша община размещалась здесь, на этом месте».
– Да, просто удивительная история. Когда слышишь такое, это очень вдохновляет!
– Есть еще одна история, которая в связи с этим всем меня очень вдохновила. У нас в Хотине проводилось служение, в местной синагоге — там собиралось небольшая группа пожилых евреев, местных жителей. И они каким-то образом в интернете увидели первые наши сообщения о том, что мы в Черновцах собираемся строить первую мессианскую синагогу. И они нам говорят: «Это и наша синагога тоже, поэтому мы хотим в этом принимать участие». И они начали сбрасываться деньгами — и собрали 800 гривен. Я им отвечаю: «Вы что… это мы к вам сюда приезжаем служить. Вы уже люди в возрасте…» А они говорят: «Нет, это наша синагога, и мы хотим участвовать в строительстве». Я был просто в шоке — если этим людям эта синагога нужна, значит она 100% будет построена.
Второе подтверждение для меня заключалось в том, что мне начали звонить разные люди из Израиля и жертвовать деньги на строительство — кто 100 долларов передал, кто 300. А из одной общины сказали, что молились за нас, и один брат захотел пожертвовать на стройку тысячу долларов. И для меня всё это было крайне удивительно, потому что нередко верующие в Израиле считают, что всё — все силы, все деньги, все благословения — должны быть направлено только в Израиль, а не наоборот. И подтверждение для меня заключалось в том, что если еврейскому народу это надо — оно обязательно будет.
Я считаю, что Господь проверял нашу веру. Кого-то, возможно, посещали такие мысли: «Что вы себе вообще придумали? Что вы себе накрутили? Какая синагога? Посмотрите на себя, и посмотрите на строительство. Кто вы, вообще, сколько вас? Кто у вас? Ни одного бизнесмена, ни одного состоятельного человека, который мог бы это финансово продвигать. Что вы вообще себе возомнили?..»
Во время строительства несколько раз увеличивался бюджет, потому что изначальные планы сталкивались с суровой реальностью. Крышу пришлось делать вообще заново, поэтому процесс только с крышей затянулся года на полтора. Но после завершения крыши дело пошло быстрее — вставили окна, сделали внутреннюю отделку, отопление. И с января 2021 года мы уже начали проводить служения в новом помещении.
– Некоторые наверняка в интернете уже видели фото синагоги, и обратили внимание на красивый мурал на одной из стен. Расскажи, пожалуйста, как появилась эта идея?
– Изначально фасад синагоги мы проектировали в форме меноры, где постоянно будут гореть светильники. И наш главный акционер спросил, сможем ли мы зажигать ханукию на праздник Ханука. «Сможем, но у ханукии девять свечей, у нас здесь семь…» «А мы можем с обратной стороны здания сделать девять светильников, чтоб была ханукия?» И он загорелся продолжать работу над этим проектом. Ему невероятно понравилась вся эта идея — он регулярно приводит к этому зданию своих разных друзей, политиков, бизнесменов, туристов. Недавно приезжала группа художников из Киева — они ходили вокруг, восхищались.
И вот он говорит как-то: «Слушайте, а если бы на этой стене какой-то рисунок сделать, а?» «Да, было бы очень здорово, конечно… Ну, давайте я помолюсь, и подумаем». Я помолился, и вспомнил, что у нас визитная карточка города — это Черновицкий национальный университет. Там и башни, и вход со звёздами Давида. «Эврика!» — говорит он, — «А у меня есть знакомая, которая рисует муралы в Украине, в разных странах Европы. Давайте её пригласим!»
В общем, он привозит эту художницу, Екатерину Рудакову, она делает несколько эскизов и мы останавливаемся на одном варианте. И она взяла, и изрисовала всю стену. И так красиво получилось, просто невероятно…
И это место стало уже известно в городе — люди приходят, интересуются, хотят сфотографировать и сфотографироваться на фоне. И журналисты приходили, расспрашивали и про общину, и про саму синагогу. Слава Богу!
До Второй мировой войны в Черновцах насчитывалось 70 синагог. И хотя сегодня в городе не так много евреев, как было когда-то, я хочу, чтобы люди видели и знали, что в городе Черновцы теперь есть еврейская мессианская синагога, в которой есть еврейская жизнь, которая всегда открыта, которая принимает и евреев, и неевреев. Еврейская мессианская синагога имеет право на жизнь, существование и развитие. И когда исполнится слово о том, что «весь Израиль спасётся», евреи должны знать, куда им можно прийти.
