Скажите, не кажется ли вам знакомым этот сценарий. Общество разделено на непримиримые фракции, которые, кажется, только и делают, что кричат друг на друга. Самодовольная риторика о свободе и открытости прикрывает догматическое, авторитарное требование почитания идолов нашего века. Политические и экономические силы сговорились поддерживать образ жизни элиты. А общество, которое уверяет себя, что перешагнуло через суеверия и живет «по правую сторону истории», кишит множеством причудливых суеверий и архаичных представлений.
Добро пожаловать в мир Рима пятого века: сложное, колеблющееся, разделенное и полное противоречий общество, в котором Августин написал свой знаменитый труд по социальной и политической теории «О граде Божьем». Трактат епископа Гиппонского предлагает убедительную модель культурной критики, которая до сих пор не потеряла своей актуальности.
Вот шесть инструментов из шедевра Августина, которые могут помочь нам углубить и развить способы взаимодействия с современной культурой.
1. Будьте внутренним аутсайдером
Августин не просто прочел шпаргалку по культуре позднего Рима. Он знает ее изнутри, и это видно. Он читал лекции по риторике в Карфагене и Риме и может цитировать Цицерона с искренним восхищением. Он пишет о римской культуре не только для того, чтобы выставить ее в невыгодном свете; он понимает, почему она привлекает тех, кто считает ее своей.
Но Августин также является аутсайдером. Да, он североафриканец, родом из Тагасте на территории современного Алжира, да, у него мать христианка, а отец язычник, но то, что ставит его вне римской культуры больше, чем что-либо другое, — это его верность Иисусу Христу.
Наши собственные подходы к взаимодействию с культурой заставляют нас выбирать между «чутким инсайдером» и «доблестным аутсайдером». Августин показывает нам, как важно сочетать эти два подхода.
2. Оценивайте критическим взглядом всю культуру полностью
Августин не оценивает отдельные тенденции в позднеримской культуре. Вместо этого он рассматривает глубинные структуры и фундаментальные предположения: добродетели и пороки культуры, ее благочестие и философию, ее политическую среду и популярные развлечения. «О граде Божьем» — это не спецназ, прилетевший на парашюте для борьбы с одним конкретным культурным гопником; это полицейский отряд, охватывающий всю ширину и размах римского общества.
Важно понимать, что никто не делал этого раньше. Как отмечает исследователь Августина Чарльз Мэтьюс, «О граде Божьем» знаменует собой «очень важный момент в развитии того, что мы можем назвать критическим отношением к воспринимаемому и нерефлексивному населению данного социального мира». Другими словами, все всеобъемлющие социальные и критические теории восходят к Августину.
3. Критикуйте с помощью всей Библии
Августин не обращается к римской культуре с отдельными библейскими текстами или домашними доктринами. В книгах 11-20 «Града Божьего» он проходит через всю историю Писания от Бытия до Откровения, показывая, как Библия представляет собой последовательную и убедительную альтернативу сбивающим с толку верованиям Рима.
Библия получает возможность, так сказать, накрыть свой собственный стол, по-своему излагая свои собственные идеи, а не втискивая себя в рамки культурных категорий. Подход Августина не сводится к творению, греху или даже искуплению, как некоторые современные парадигмы. Его культурная критика сохраняет библейский баланс.
4. Загляните под оболочку
Культурная критика Августина тоже не поверхностна. Он не довольствуется анализом того, что культура говорит о себе; он хочет докопаться до ее тектонических плит, чтобы обнаружить, что происходит под поверхностью.
Ключом к тектоническому анализу для Августина является любовь: два города были созданы двумя видами любви — любовью к Богу и любовью к себе. Действительно, любовь проникает глубже, чем идеи: «Тело, куда бы его ни несли, несет свой груз, так же как душу несет ее любовь», — пишет он. Когда он сталкивается с культурной идеей, действием или отношением, его реакцией становится вопрос: «Какую любовь это выражает? » Какой проницательный вопрос для применения в сегодняшнем общении с культурой!
5. Откажитесь от ложного выбора между антитезой и исполнением
Августин избегает двойной ловушки: видеть только антитезу между двумя городами или только то, как город Божий исполняет самые сокровенные желания земного города. Он также избегает вялого компромисса в виде разделения разницы между антитезой и исполнением.
Его отличительная стратегия становится поразительно ясной с самых первых слов книги: «Славен город Божий…». «Слава» была характерно римской ценностью; слава Рима была очевидна для всех в том, как он завоевывал и сокрушал своих врагов. Можно с уверенностью сказать, что римская слава вряд ли была христианской добродетелью.
Если бы Августин писал книгу сегодня, она могла бы начинаться словами: «Христиане — самые эмансипированные из всех людей» или «Мой Бог более в теме, чем ты». Для некоторых людей такой язык переходит границы: «Ты упился культурным коктейлем, Августин! Ты просто не можешь использовать это слово — оно излишне провокационно и может ввести в заблуждение. Прекрати пытаться быть на одной волне с римлянами и выйди из их среды!».
Но озвучивающие такие возражения забывают, что определение славы у Августина противоположно римскому. Он пишет о славном Христе, который уничижает себя и служит, а не о славном кесаре, который возвышает себя и порабощает. Обращение к славе — это блестящий вступительный гамбит, который одновременно выполняет две задачи. Он устанавливает город Божий как глубочайшее, истинное воплощение всего, чем дорожил Рим. Но это также подразумевает, что римское понимание славы — это извращенная фантазия, а на самом деле никакой славы нет.
Город Божий следует библейскому образцу. В 1-м послании к Коринфянам 1 Павел представляет юродство проповеди Божьей как радикальную противоположность мирской мудрости (ст. 20-23) и как исчерпывающее исполнение всего, к чему стремится мудрость (ст. 25, 30-31). Нам не нужно выбирать между провозглашением Евангелия как антитезы или как исполнения.
6. Поймите сложные взаимоотношения между церковью и культурой
Последний урок Августина для нас заключается в том, как он представляет город Божий и земной город взаимосвязанными и неразрывными в настоящем веке, но обреченными на разделение на Страшном суде. Подход к культурной критике, который чрезмерно подчеркивает антитезу, будет склонен рассматривать эти два города как совершенно разные, оставляя себя слепым к тому, как его формирует культура. Подход, который чрезмерно подчеркивает исполнение, будет склонен рассматривать два города как альтернативные выражения одних и тех же фундаментальных ценностей, оставляя себя неспособным провозгласить миру ничего, кроме теплохладной, подержанной версии самого себя.
Но библейские рамки Августина означают, что ему не придется выбирать между двумя неудовлетворительными вариантами. Переплетение двух городов в нынешнюю эпоху помогает нам понять, что «культура» — это не что-то, что покорно сидит за дверью церкви и ждет, когда его впустят внутрь; она формирует нас и внутри церкви, нравится нам это или нет. А разные судьбы двух городов напоминают нам о том, что, как бы комфортно ни чувствовали себя представители позднего модерна (а мы обманываем себя, если думаем, что мы не поздние модернисты), они не являются нашим домом, и мы должны быть готовы к их критике.
Книга «О граде Божьем» дает нам план культурного взаимодействия в наши дни, одновременно библейски верного и чуткого к культуре. Его гениальность часто имитируется, но никогда не превзойдена.
Источник: https://ieshua.org/avgustin-mog-napisat-o-grade-bozhem-v-2022-godu.htm
