Слова «эпический» и «масштабный» часто используются в описаниях фильмов, но они точно были созданы для таких фильмов, как «Дюна» Дени Вильнёва.
Оригинальный роман Фрэнка Герберта — это шедевр «мягкой» научной фантастики и замысловатого миростроительства, и Вильнёв очень разумно отступает от исходного материала. Недостаток деталей в фильме компенсируется кинематографическим размахом. И если некоторые тонкости мира Герберта нарисованы широкими мазками, адаптация Вильнёва прекрасно передает масштабность истории.
Действие «Дюны» разворачивается через несколько тысяч лет в будущем человечества и рассказывает о юном Поле Атрейдесе (Тимоти Шаламе), единственном сыны герцога Лето (Оскар Айзек) и его супруги леди Джессики (Ребекка Фергюсон). Дом Атрейдес — богатый и занимающий выгодное положение клан в Падишахской империи с ее сложной динамикой межпланетного феодализма. Это делает Атрейдесов мишенью. Угрожая дому Атрейдесов, падишах-император вступает в заговор против дома с его заклятыми врагами, Харконненами, и Полу приходится пробиваться из-под обломков этого предательства.
Мир Герберта густо населен запоминающимися персонажами и обстановкой, но «Дюна» — это история как о более серьезных силах, движущих вселенную — политических, экономических и духовных, так и об отдельных людях, населяющих ее.
Следуйте за деньгами
Ключевым элементом финансовой динамики Дюны является пряность: самый ценный товар человечества, который можно найти только на пустынной планете Арракис. Она продлевает жизнь человека и, в больших количествах, наделяет его способностью предвидения. Без специй межпланетные путешествия рухнули бы вместе с империей, охватывающей всю известную вселенную. Благодаря ей Гильдия Пространства сохраняет монополию на межзвездные путешествия, падишах-император Шаддам IV сохраняет свое положение на вершине феодальной горстки, члены клана Харконнен сохраняют свое финансовое положение в качестве завидных владык Дюны, и множество важных людей делают большие деньги.
Герберт почти наверняка предполагал, что торговля пряностями в Дюне послужит метафорой эксплуататорской торговли ископаемым топливом на Западе, и аналогия не менее уместна от того, что она очевидна. Эоны в будущеем — наш родной мир давно потерян во времени и катастрофах — человечество затевает ту же скучную игру. В эпоху средневековья короли и папы Европы маскировали политическое соперничество под священную войну. В 18-м веке процветание американского Юга было достигнуто ценой рабства. В 21-м веке дешевую западную одежду шьют малооплачиваемые бангладешские женщины, работающие в опасных для жизни условиях. Тысячелетия спустя Падишахская империя держится за счет эксплуатации единственной пустынной планеты и ее народа. Такова жизнь.
Мифы и манипуляции
Но хотя финансовая динамика «Дюны» довольно проста, здесь действуют и другие силы, более тонкие и коварные. И если Герберт остро критикует эксплуататорскую финансовую политику, то в отношении манипулятивных религиозных практик он еще более резок и язвителен.
Бене Гессерит — это древний квазирелигиозный сестринский орден, который на протяжении многих жизней управлял политикой человечества из тени. Путем тщательно организованных браков, генетических манипуляций и иногда стратегического соблазнения они подрезали ветви самых могущественных семейных генеалогических деревьев, чтобы создать своего долгожданного мессию, Квисатц Хадераха. Этот человек, благодаря селекции и интенсивному обучению, будет обладать разумом, достаточно мощным, чтобы видеть сквозь пространство и время, что позволит ему безопасно и надежно управлять человечеством в неопределенном будущем.
Они даже потратили несколько поколений на то, чтобы посеять во вселенной весть о его приходе, заложив пророчества о его появлении глубоко в культурную память бесчисленных обществ. На Дюне Пол сразу обнаруживает, что его ассоциируют с рассказами о том, кого жители Арракиса, фремены, называют Лисан аль-Гаиб, это мессианская фигура, которая, как они верят, не только сломит власть их угнетателей, но и превратит пустыню Арракиса в райский сад. Однако Пол разочарован своим правом первородства.
«Они видят то, что им сказали видеть», — вздыхая, говорит он леди Джессике, когда фременские паломники собираются, чтобы поглазеть на него. Они — несчастные носители мифов, призванных укрепить власть, и Пол это знает. Молодой Атрейдес не стремится быть чьим-то мессией.
И все же, преданный союзниками, преследуемый врагами и брошенный в пустыне, именно им он и становится. Когда все остальные союзники Атрейдеса погибли, попали в плен или дезертировали, Полу и его матери остается только обратиться к фременам. Но герцога Атрейдеса недостаточно, чтобы собрать армию из этих кочевников. Понадобится Лисан аль-Гаиб.
На поединке, который обеспечит Полу вступление в сообщество фременов, молодой герцог уже чувствует, какая страшная цель уготована его будущему. С началом поединка он слышит на ветрах времени: «Пол Атрейдес должен умереть, чтобы Квисатц Хадерах воскрес».
Юный Атрейдес станет великим, и не сомневайтесь, но, войдя в роль, предназначенную ему Бене Гессерит, он потеряет большую часть своей человечности. Он знает об этом, боится этого и даже ненавидит, но все же, хотя бы из-за отсутствия вариантов, выбирает этот путь. Можно утверждать, что отдельные персонажи «Дюны» не способны по-настоящему выйти за рамки, заложенные их культурой, наследственностью или унаследованной религией. Даже Пол, обладающий невероятной привилегией и полностью осознающий движущие им силы, не может выбрать другую дорогу.
Уже не первый раз Вильнёв исследует темы детерминизма или предопределённости. В фильме «Прибытие» встреча с инопланетной расой даёт главной героине Луизе Бэнкс (Эми Адамс) возможность заглянуть в будущее. Однако, в «Прибытии» свободная воля и детерминизм встречаются и слегка касаются друг друга: Бэнкс видит своё будущее (во всей красе и трагедии) и свободно его выбирает. Однако, люди Дюны попали в ловушку банальных циклических моделей человеческого рода.
Знакомый мир
Было бы легко просто поднять руки и поблагодарить Бога за то, что смерть и воскресение Христа освободили нас от всеобщих грехов и системных пороков нашего времени. Пол, Джессика, Лето и остальные могут находиться в плену натуралистического детерминизма, но мы можем выбрать лучший путь.
Но выбираем ли мы его?
Действительно, было бы легко охарактеризовать вселенную Герберта как не более, чем мрачное и удручающее изображение мира без истинного спасителя. И все же в нашем мире есть Христос, но он и отдаленно не свободен от зла, которое так ярко изобразил Герберт. Крестовыми походами руководили священники, а не язычники. Довоенный Юг был якобы христианским. И если порыться в моем шкафу, гарантирую, что можно найти не одну бирку с надписью «Сделано в Бангладеш».
Процесс отделения наших образовательных программ, политики, инфраструктуры, конфессий и каналов поставок от вечных грехов жадности и властолюбия будет непростой задачей. Честно говоря, я также не берусь судить о том, что достаточно хорошо понимаю эту динамику, чтобы наметить курс для такого предприятия. Однако я с уверенностью могу утверждать, что выполнение этой задачи начнется с признания существования этих пороков.
История Герберта не является особенно счастливой историей, как и его мир не является слишком уж обнадеживающим. И все же они прекрасно, болезненно и неизбежно честны.
А как насчет нас?
