Украинский журналист Павел Казарин родился и вырос в Симферополе. В 2014 году, после оккупации Крыма Россией, Павел уехал с полуострова в Киев. С тех пор работал на ряде украинских национальных телеканалов, вел программу на радио, писал тексты для «Радио Свобода», «Украинской правды» и других изданий. А на следующий день после начала войны, 25 февраля, пошел добровольцем в территориальную оборону. Редакция NEWSru.co.il попросила нашего украинского коллегу объяснить свой выбор и рассказать, как выглядит его жизнь теперь.
Беседовала Алла Гаврилова.
Как и почему вы приняли решение сменить «перо» на автомат?
В 2014 году мне казалось, что есть дефицит информации, дефицит понимания, и если его развеять, то можно избавить людей от их иллюзий. История показала мою неправоту, показала, что нет смысла бороться с российской пропагандой и сражаться за умы российских граждан, которые живут во власти это информационного молоха.
Поэтому в 2022 году я ушел в тероборону, сделав паузу в профессии. Моя позиция простая. Если в нынешней ситуации нужно объяснять, то не нужно объяснять. Если у кого-то остались иллюзии о том, что происходит, и он продолжает прятаться за формулы «все виноваты» или «никто не виноват», то с такой степенью морального релятивизма нет никакого смысла бороться, нет смысла в диалоге.
Еще 24 февраля я выходил в эфиры, а уже 25-го принял решение пойти в тероборону. Такое же решение принял мой коллена и напарник по радиоэфирам Юрий Мацарский. Мы с ним теперь в одном подразделении.
Что такое территориальная оборона?
Незадолго до войны в Украине было принято законодательство о территориальной обороне. Это так называемый оперативный резерв второго уровня, структурное подразделение в рамках Вооруженных сил Украины. Предполагаюсь, что в мирное время будет по одной бригаде на каждую область. Одна бригада на каждую область, по одному батальону на каждый район в области. Полюс один батальон на областной центр.
В мирное время в бригаде около 500 военнослужащих, а остальных призывают во время мобилизации.
Наша задача помогать вооруженным силам. Освобождать их от второстепенных задач. Это патрулирование улиц, контроль над соблюдением комендантского часа, борьба с мародерством и диверсионно-разведывательными группами, дежурство на блокпостах и так далее. Могут быть и боевые задачи. Например, если командование ВСУ принимает решение усилить какую-то часть теробороной.
В теробороне служат только добровольцы?
Пока не был подписан указ о всеобщей мобилизации, мы все были добровольцами. А с того момента, как объявлена всеобщая мобилизация, мы все военнослужащие. Но нужно понимать, что еще до указа о мобилизации в Украине были гигантские очереди в военкоматы. Мы пошли туда на второй день, и очереди уже был неимоверные. Шли все — от мала до велика. У меня в батальоне служат украинцы от 18 до 65 лет.
Люди самые разные — от студентов до пенсионеров. Командир одного отделения у нас автомеханик, другого — владелец юридической фирмы.
Женщины есть?
Их гораздо меньше, чем мужчин, конечно. Но есть. В моем взводе служат две девушки. Одной 23 года, вторая еще младше. По моим ощущениям, эта трансформация произошла после 2014 года, раньше такое вообще было огромной редкостью.
В рамках этой войны, судя по очередям в военкоматы, служить — это не обязанность, а привилегия. Желающих больше, чем мест. Многие из тех, кого не берут, просятся волонтерить, хоть на кухню. Вот к нам пришел парень и сказал, что оружие ему не дают, но он работал до войны поваром в ресторане и хочет на нас готовить.
Все хотят быть причастными. Меня это очень трогает. Ты понимаешь, ради кого ты здесь находишься, ради кого ты собираешься защищать город, чью армию Украина считает оккупационной, а чью своей.
Я помню первый день, нам только раздали автоматы, и мы отправились на первое патрулирование. Мы не понимали, где наши, была вероятность прорыва, поступали разные данные. Мы всю ночь мерзли и готовились появлению возможных российских солдат. В у ночь этого не случилось, а наутро нам местные жители из соседних домов стали приносить кто кастрюлю супа, кто вареники. Дедушка, явно бедный, по одежде было видно, принес термос чая.
Вы ведь русскоязычный украинец?
Я даже по образованию учитель русского языка и литературы. Но здесь никому нет дела, на каком языке ты говоришь.
Россия так долго привыкала думать, что Украина не является независимым государством, что нашу страну никто не изучал. Они привыкли к мысли, что Украина ничем не отличается от России, зачем же ее изучать. И теперь российская армия платит кровавую цену за иллюзии политического руководства. В том числе иллюзии о том, что русскоязычное население ждет, когда же его «освободят».
А как проходит подготовка добровольцев в такие короткие сроки?
Как я уже говорил, в основном батальоны теробороны комплектовались заранее, и их бойцы проходили подготовку. Сейчас, когда идет полная мобилизация, сюда призывают в основном тех, у кого есть какой-то опыт военной службы. Но есть и такие, у которых опыта нет. Командир каждой роты знает о том, какие у него бойцы, и дает им соответствующие задания.
Кроме того, попутно с прямой деятельности продолжает идти подготовка. Вот прямо сейчас в моем батальоне людей учат обращаться с разными видами вооружений.
Как вы делите свои обязанности с местной полицией?
Количество вызовов сейчас намного превышает то, с чем имеет дело полиция в мирное время. Они своими силами не могут справиться с регулярным патрулированием улиц, с работой на блок-постах и так далее. Это история не про разделение обязанностей, а про новые задачи.
Простите, что такое блок-посты внутри города?
Сейчас в Киеве есть около 150 блок-постов. Их основная задача — досмотр транспорта и выявление диверсантов. Диверсионные группы могут выполнять самые разные задачи. Диверсанты могут выполнять функции корректировщиков и наводчиков, оставлять метки, проводить разведывательные действия, совершать диверсии против военных и стратегических объектов. С диверсантами борются специально подготовленные подразделения, а тероборона их усиливает.
На какие вызовы вам лично доводилось выезжать?
Мне доводилось выезжать на вызовы, связанные с мародерством или с задержанием подозрительных лиц, которые нарушали комендантский час.
В подразделении, где служат мои друзья, приходилось выезжать и на боевые операции.
Как выглядит ваш день?
График может быть разный, в зависимости от задач, которые ставит командование. Какой-то взвод может ночью поспать, а какой-то будет дежурить на улицах. В военное время обстановка меняется постоянно, и график формируется в зависимости от этого.
И все же вы не думаете, что работа журналиста во время войны, тем более гибридной войны, не менее необходима?
Я долго об этом думал, но то решение, которое я для себя принял, сообразуется с моим представлением о правильном и должном. Я в 2014 году в войне не участвовал. Условно говоря, первую войну я прогулял, но вторую прогуливать не собираюсь.
Я уже однажды убегал из дома, и не хочу убегать второй раз.
