Ежедневно с Иисусом — Jesus today — новостной христианский портал
Image default
Важное Жизнь церкви Интервью Личности СНГ

«Среди моих одноклассников я самый бедный» — от чего отказался норвежский пастор, ради служения в Туве

Пастор из Норвегии Тор Арил Сванес на протяжении многих лет служит в Туве. О призыве уехать из Норвегии и о сложностях служения тувинскому народу — в материале БОГ.NEWS.

— Пастор, расскажите о своей жизни в Норвегии до приезда в Россию.

— Я родился в 1972 году, в городе Кристиансен, на юге Норвегии. Мои родители были верующими христианами, поэтому с детства знаком с церковью. В два года я стал посещать уроки воскресной школы, в 17 лет я переосмыслил свою жизнь: я хотел стать инженером, а стал миссионером.

— Сколько лет вам было, когда вы услышали предложение отправиться на миссию в Туву?

— В 1990 году мы проходили практику на севере Норвегии и на несколько дней посетили Мурманск. Эта поездка впечатлила меня, но я не рассматривал Россию в качестве места своего переезда. Я считал, что миссия — это где-то в Африке или Южной Америке, — и у меня даже мысли не было, что нужно ехать в Россию. Однако поездка в Мурманск меня сильно впечатлила. Тогда в СССР уже шла Перестройка — была гласность, страна была открыта для Евангелия. В одном из скверов Мурманска мы провели уличное собрание, на котором многие горожане спаслись.

После этого я поступил в миссионерскую школу, в Норвегии. Учась на первом курсе, во время поста, я получил откровение, что мне нужно отправиться служить в Россию. После этого я начал готовиться — учить язык. Через год, учась на втором курсе миссионерской школы, я поехал на практику в Центральную Россию. Однажды я приехал в Кострому, где меня пригласили в гости и рассказали, что в Республике Коми, в городе Усинске, есть небольшая группа верующих, но у них нет пастора. Сначала я никак не отреагировал на эти слова, но спустя пару дней Дух Святой сказал мне отправиться в Усинск. Туда я поехал в 1993 году, мне был 21 год. Русского языка я почти не знал.

Россия мне казалась дикой страной с чуждой культурой. Тем более, 1993 год — это не совсем спокойное время в России.

В Усинске я служил два года, за время которых мы развили служения в церкви. После этого я год жил в Москве, учась в Институте русского языка имени Пушкина. Однажды я приехал в Осло, где мне нужно было сдать экзамен по русскому языку. Я жил у своего друга, в коммунальной квартире. Один из жильцов этой квартиры однажды спросил: не знаем ли мы кого-то, кто может отправиться служить миссионером в Туву? Его отец работал генеральным секретарем в одной миссионерской организации, которая хотела отправить в Туву своего миссионера, но в последний момент он передумал. Я сказал, что я не знаю желающих стать миссионером в Туве. Однако через пару дней я понял, что такой человек — это я. В 1998 году я в первый раз отправился в Туву, на три года.

— Были ли у вас страхи перед поездкой в Туву?

— Да, были. Страшно было ехать в неизвестность. Однако после нескольких лет жизни в России Тува для меня уже не казалась страшной, несмотря на отличия тувинской культуры от русской.

— Расскажите о своей подготовке к поездке: с каким трудностями вы столкнулись?

— Я готовился к переезду в Туву на протяжении года. Мне было сложно получить визу в Россию. Несмотря на то, что меня приглашали преподавать английский язык в Тувинский государственный университет, документы делали очень долго. Проблемы с русским языком у меня уже не было. Конечно, мы молились.

В 1995 году я приехал в Кызыл. Мы открыли церковь, со временем она вошла в состав «Церкви прославления», которая в свою очередь вошла в объединение церквей «Краеугольный камень». В 2001 я уехал из Тувы. В 2006 году я вернулся туда вновь.

— Что вас удивило больше всего в Туве?

— Тувинцы удивили меня тем, что люди там не говорят напрямую, как это делают на Западе. В Туве, как и в других азиатских культурах, нужно понять, что имеет в виду человек. Хотя, наверное, большее удивление я испытал, приехав в Центральную Россию из Норвегии, чем в Туву. Я помню, меня удивило то, что в России люди говорили одно, а делали по-другому. Например, говорили, что придут на встречу, но не приходили, или говорили, что постараются что-то сделать и не делали, а я думал, что они действительно постараются.

— Какими способами вы стали проповедовать Евангелие среди местного населения.

—  Тувинский народ достаточно открыт для Евангелия, они верят в существование духовного мира, что упрощает проповедь Евангелия. Сначала мы проповедовали на русском языке, так как тувинского языка не знали. В Кызыле многие знают русский язык. Мне кажется, что местному населению было проще понять меня с моим примитивным русским языком, чем самих русских. Я много ездил по деревням: люди обычно нас хорошо принимали. В принципе, сейчас также, может, чуть сложнее стало. Однажды мы приехали в одну деревню с проповедью Евангелия, нас пришли слушать директор и учителя местной школы. В той деревне до сих пор проходят служения. Потом мы стали применять альфа-курсы, создали реабилитационные центры — в общем стали использовать разные методы для проповеди.

миссионер-тува

— Расскажите, как местное население отреагировало на то, что иностранец проповедует Евангелие?

— Тувинцы очень гордятся своей культурой, особенно, когда в Туву приезжают иностранцы. Поэтому местные жители хорошо относились ко мне. Я преподавал в университете, поэтому у меня было много контактов с людьми, которые интересовались английским языком. Я не сталкивался с трудностями при проповеди Евангелия. Тувинцев, как буддистов, мне кажется, не интересовало, кто я: православный христианин или протестант. Мне кажется, что они в целом принимают Евангелие за часть русской культуры. Они говорят, что у русских Бог Иисус, а у тувинцев бог — Будда.

— Сколько человек посещает собрания вашей церкви?

— На собрания ходят около 150 взрослых и порядка 40 детей. Во время пандемии коронавируса людей в церкви стало меньше. Однако сейчас количество прихожан растет.

— Сколько миссионерских церквей на территории Тувы и за ее пределами ваша община насадила за время вашего руководства?

— За пределами Тувы у нас нет миссионерских церквей. В прошлом году мы хотели отправить миссионеров в Монголию, однако из-за пандемии коронавируса нам не удалось этого сделать. Поездку перенесли на предстоящий май. В Туве у нас — семь общин верующих.

— С каким трудностями вы сталкивались во время проповеди среди местного населения?

— Тувинцы в массе своей считают, что христианство — не их национальная религия. Они считают себя буддистами и шаманистами, поэтому христиан из числа тувинцев считают предателями. Это главная проблема тувинских братьев и сестер. Плюс сильные связи с родственниками. Если кто-то приходит ко Христу, то родня начинает давить на него. Я видел, как люди принимали Христа с радостью и сильно переживали Его, но из-за сильного давления со стороны родных и близких переставали ходить в церковь.

тува-дети

— В проповеди Евангелия вы акцентируете внимания на коренном населении или на других народах тоже?

— У нас в церкви есть русские, армяне и тувинцы. Понятно, что в деревнях большинство прихожан — тувинцы. В одной из деревень, где живут русские, служит русский пастор, но большая часть прихожан — тувинцы. В Кызыле мы проводим служение на русском языке. В сельской местности богослужения проходят на тувинском языке.

Служа в Туве, мы хотим, чтобы коренное население приняло Христа. Однако я знаю, что каждый человек нуждается во спасении, поэтому Евангелие нужно проповедовать всем народам.

— В Туве сильны позиции буддизма и шаманизма. Сталкивались ли вы с давлением или угрозами в связи с проповеднической деятельностью?

— Думаю, что шаманы противостояли нам в духовном мире. Буддисты вообще должны быть мирными, когда они не пьяные (смеется). Если местные жители называют себя буддистами, но при этом употребляют алкоголь, то они не буддисты, — так как они не пьют вообще, —  а просто националисты. Они могут ругаться с верующими. Но лично мы с такими не сталкивались: ни на нас, ни на наше здание никто не нападал. Я знаю, что иногда пьяные мужья бьют своих жен из-за того, что они христианки. Что касается властей: я думаю, что у нас проблем меньше, чем в общем по России. Никаких притеснений со стороны властей не было.

— В 2020 году в Кызыле зарегистрировано 45 убийств на 100 тыс. населения . Таким образом, город стал самым опасным в России. Может ли Церковь исправить ситуацию?  

— Когда на улице становится темно, лучше не выходить на улицу. Большая часть убийств тут связана с употреблением алкоголя. Днем практически никогда не происходит нападений. Поэтому я не боюсь жить в Туве. Но ситуация в республике действительно не очень хорошая. Я уверен, что это связано с духовным миром: поклонением идолам и шаманизмом. Отсюда — большие проблемы с алкоголизмом, употреблением наркотиков (конопли).

Полиция борется с этим явлением. Я считаю, что наркоторговлю можно победить с помощью церкви и Евангелия. Я не вижу духовной силы в буддизме и шаманизме, способной победить духов, стоящих за наркоторговлей и алкоголизмом. Поэтому верующие могут молиться, проповедовать Евангелие, освобождать людей от злых духов наркомании и алкоголизма. У протестантов есть преимущество в проповеди христианства, так как Русскую православную церковь считают церковью для русских. Там, конечно, есть тувинцы, но их мало. В протестантских общинах на территории Тувы тувинцев намного больше, чем русских.

 Местные русские жалуются на дискриминацию со стороны коренного населения. Сталкивались ли вы с ней?

— Дискриминация по отношению к некоренному населению проявляется в отдельных сферах. Например, ты сидишь в поликлинике, выходит врач из кабинета в коридор и начинает говорить по-тувински. Тем, кто не понимает тувинского языка бывает сложно.

— Скажите, хотелось ли вам уехать из Тувы в Норвегию? Почему вы решили остаться?

— Не хотелось. Может, в Норвегии более спокойная и сытая жизнь, но там скучно. Я понимаю, что моя жизнь в Туве — это Божья воля, поэтому у меня нет мыслей уехать.

Я женился на тувинке и стал местным жителем. С семьей мы обычно каждое лето выезжаем в Норвегию. Там я работаю таксистом. В Норвегии очень хорошие зарплаты, что помогает нам поправить финансовое положение. Мы ходим в гости, живем у моей мамы. В прошлом году из-за коронавируса не получилось, зато мы были в декабре. В этом году, если все получится, то мы тоже отправимся на месяц-полтора.

— Отчего вы отказались ради того, чтобы поехать на миссию?

— Я отказался от комфорта, так как мы здесь периодически сталкиваемся с нуждой. В Норвегии совсем другой уровень жизни. Среди моих одноклассников я самый бедный. Однако я считаю себя самым богатым в эквиваленте внутренней жизни. Если бы я остался в Норвегии, то завидовал бы себе, уехавшему в Туву. Я верю в Божьи благословения. Это не означает, что мы будем богатыми или успешными, если мы уехали на миссию. Мы должны искать Божье царство, а все остальное приложится.

тува-миссионер-норвегия

— У вас растут дети. Насколько вы хотите, чтобы они остались в Туве, когда вырастут?

— Возможно, когда они вырастут, уедут, но пока я не хочу, чтобы они учились в Норвегии, так как там, как и в целом на Западе, общество нездорово в вопросах отношения к гомосексуализму. С этой точки зрения мне охота, чтобы мои дети выросли в России. Конечно, в Норвегии тоже есть хорошие церкви, в частности, в моем родном городе. Но все-таки я считаю, что будет лучше, если дети вырастут здесь. Хотя моя старшая дочь, которой сейчас 12 лет, хочет переехать в Норвегию, когда станет старше.

— Насколько в Туве не хватает протестантских миссионеров? И что вы можете сказать тем, кто боится ехать на миссию в этот край?

— Тем, кто хочет приехать в Туву, стоит понимать, что тут азиатская культура. Это надо понять сразу. Но не стоит бояться ехать сюда.

Мы столкнулись с нехваткой служителей. Наша церковь входит в состав объединения церквей христиан веры евангельской «Краеугольный камень», где акцент делается на социальном служении. У нас есть свое здание, где можно было бы организовать монастырскую общину для помощи зависимым людям, но нет тех, кто будет служить. Хорошо, если бы кто-то получил призвание приехать служить в Туву. Однако я считаю, что миссионеров не хватает везде.

— Насколько успешным вы считаете свой труд в Туве?

— Я ожидаю, что он будет успешен. Седьмой год подряд мы проводим библейские курсы, на которых готовим служителей. Раньше церковь понемногу росла, однако в последнее время роста нет совсем. Но я чувствую, что Бог ведет невидимую работу, результаты которой станут видны. Насколько успешно — сложно сказать. Я думаю, что мы находимся в Божьей воле, так как у Бога есть цель нашей работы.

— Расскажите, каким вы видите будущее Тувы?

— Я считаю, что будущее Тувы связано с Евангелием. В этом регионе так много проблем, что для их решения тут должно произойти пробуждение. Верю, что статистика, выставляющая Туву в нехорошем свете, изменится; верю, что Тува станет примером для других регионов России.

— Поделитесь, что Бог открыл вам о народе Тувы?

— Тувинцы — хороший народ, они очень открыты. У них есть некая внутренняя закрытость, из-за чего некоторые люди их боятся. Но в целом они очень мирные и доброжелательные. Они открыты для духовного мира, в том числе для христианства. Я верю, что Бог любит тувинцев.

Алексей Ковалёнок специально для БОГ.NEWS

Источник : Бог Ньюз

Интересное

Видишь ли ты что-нибудь?

Jesus Today

10 признаков того, что ваша церковь обмирщала

Jesus Today

Три урока из жизни пророчицы Анны

Jesus Today