Мой дорогой Грязнозлоб!
Мне не повезло — я получил то бунтарское заявление, которое ты назвал письмом. Больше всего мне понравились строки, в которых ты вопрошаешь о том, как можем мы (твоё начальство) рассчитывать на то, что ты (простая пешка) станешь обрекать души на проклятие, в то время как за пределами вашей казармы день и ночь рвутся все эти бомбы.
Ты полагаешь, что Кровожор и наш артиллерийский дивизион занимаются лишь нескончаемыми учебными стрельбами. Эту твою величайшую ошибку отчасти можно понять. Признаюсь, командование, возможно, приукрашивает наше текущее положение в этой войне. Видишь ли, им не хочется подрывать боевой дух, и потому сводки, составленные в последние столетия, не дают представления о том, что неприятные толчки у наших ворот в действительности вызваны вражеским обстрелом. Но это правда. Люди, хотя и не причиняют особого вреда, однако могут производить много шума. Они ломятся в двери и грохочут своими пушками.
Но ты, племянничек, не должен терять самообладания. Я помню, какой испытал дискомфорт, когда Баламут впервые позволил мне заглянуть за стену, написав: «мы видим [её] объемлющей пространство и время, укоренённой в вечности, грозной, как полки со знамёнами». «Это зрелище», — по признанию Баламута, — «способно устрашить самых смелых искусителей». Ты, племянничек, мог бы предположить, что мы заняли оборонительную позицию, однако прошло уже две тысячи лет, а наш стяг всё так же неизменно реет в вышине.
И он неизменно будет реять до скончания века. Враг не будет иметь успеха; шум – это всё, чем они могут нас напугать. Почему? Буквально в следующем предложении Баламут отсылает нас к одной из главных причин: «Но, к счастью, та Церковь невидима для людей». Они даже самих себя не видят так, как видим мы. Трудно представить, что было бы с нами, если бы они видели.
Невидимая Церковь
Что видят люди, когда в церкви смотрят вокруг себя? Видят ли они то, что видим мы: горстки святых, облачённых в ослепительные доспехи Врага? Эти золотые шлемы, щиты и мечи – ужасающее зрелище, от которого нервно вздрагивают даже самые смелые из наших искусителей.
Что они слышат во время своих собраний? Ты жалуешься на все эти взрывы и крики на поле боя, но жалуются ли они? Слышат ли они это облако свидетелей, стоящих позади них, живых святых, находящихся рядом, и возглавляющего их ужасного Командира, призывающего их идти вперёд? Да не будет! Они собираются поднять убогое знамя, на котором написано: «Церковь торжествующая», но мы должны предложить им другие, более точные, девизы.
«Церковь незначительная»
Даже самых лучших из их солдат можно обманным путём заставить с разочарованием смотреть на своих неуклюжих товарищей. Когда он обводит взглядом прихожан своей церкви, – наших злейших врагов, — покажи ему, как семья Арнетт (в который раз) пробирается в зал после начала служения; пусть он почувствует, как от простоватого мистера Джонса, как обычно, попахивает его котами; усиль для него радостный шум пения миссис Джонсон, никогда не попадающей в ноты; гаси в нём какую-либо уверенность в том, что он может оказаться в присутствии чего-то великого. Поинтересуйся достаточно громко, чтобы он мог услышать: может ли эта группка представлять какую-либо угрозу для всего, что есть неправильного в мире.
Враг в Своей непревзойдённой самонадеянности содействует нам в этом, выбирая главным образом слабых, презираемых и занимающих низкое положение в мире. Он выводит на поле боя уток и белок, оставляя нам львов и медведей. Само собой, воюя с этими туповатыми недотёпами, Он намеревается выставить нас дураками.
«Церковь бессильная»
Время от времени заставляй своего человека сомневаться в том, каким образом неумелые молитвы этих людей, их простая вера, их малые дела любви и обыкновенное послушание, — каким-то образом подстегнутое проповедью вот того человека, — могут произвести реальные перемены в мире.
Спроси его, как может это разношёрстное сборище неудачников в действительности быть величественным храмом Духа живого Бога. Это что, серьёзно великий Божий ответ на проблему зла? Старая вдова Ортиз уже даже не видит слов в своей Библии – может ли она иметь какое-то отношение к нашему поражению?
Обрати его внимание на все настоящие (мирские) движения за перемены, не ограниченные узкими рамками так называемого «утверждения истины». Возбуди в нём непреодолимое желание что-то реально изменить и позволь ему осознать, что церковь неспособна заниматься чем-то по-настоящему значимым. Заставь его шумно требовать, чтобы с земным мраком боролись при помощи тех же средств, и ни в коем случае не с помощью сверхъестественных сил, стоящих за всем этим.
«Церковь умирающая»
Далее, ты должен показать церковь тяжелораненой. Покажи, что она вымирает.
Конечно, к нашему стыду, она «умирает» уже много веков, и никак не «умрёт». Люди, несведущие в истории, не осознают, как досадно это для нас.
Чем больше мы терзали её в римском Колизее, или сжигали, освещая улицы, или рубили головы на далёких берегах, тем больше она разрасталась. Когда мы преследуем её с особой жестокостью, наши врата колеблются особенно сильно. Мы почти слишком поздно обнаружили, что, покрытая собственной кровью, она свирепеет как никогда.
Племянник, мы боремся с воительницей, которая после каждого нанесённого ей удара приобретает всё новые руки, уши и глаза. В самые кровавые периоды воздвигнутых нами гонений она, в конечном счёте, становится лишь здоровее. Кто же она, становящаяся всё сильнее от ран? Люди никогда не должны этого узнать.
«Церковь отвратительная»
Пусть для них (особенно для самых духовных из них) станет развлечением наносить оскорбления церкви. Используй любую возможность, до какой только додумаешься, чтобы назвать её блудницей.
Враг, как бы бессмысленно это ни звучало, заявляет, что отдал Себя за неё, чтобы облачить её в прекраснейшую одежду и совершенно её украсить. Он заявляет, что она – Его семья, Его тело, Его невеста, и хвастает, что «исполнил её Своим Духом», «исправил образ её жизни» и «сделал Своей драгоценной» (Всё это, разумеется, лишь вражеская пропаганда). Мы не можем позволить этой лжи завладеть умами людей. Не позволяй им хорошо думать о церкви.
Церкви, со всеми её известными крестовыми походами, жестокостями, разводами, расизмом, порнографией, супружескими изменами и прочими пороками (само собой, всё это есть в «официальной» церкви) следовало бы принести как можно больше извинений. Внушай им мысль (и делай это постоянно), что фактически нет никаких различий между теми, кто принадлежит Врагу, и теми, кто принадлежит нам. Не позволяй им увидеть то омерзительное великолепие, ту ужасную величавость, то отвратительное могущество, те произошедшие в них реальные перемены, которые, невзирая на все наши снаряды, веками остаются неизменными.
Поиграй в дьявола
Грязнозлоб, пусть нам докучает это войско, пусть даже создаётся впечатление, что нас временно припёрли к стенке. Гарантировать успех нашей кампании можно, если мы не позволим их крови вскипеть при взгляде на себя с позиции вечности. Скрой от них результаты их свершений и то, кем они являются. И вместе с тем, продолжай снимать покров с причуд, с раздражающих особенностей и с ужасной обыденности, что не прекращается день за днём и неделю за неделей.
Убеди своего человека в том, что эта цель ничтожна, ставки мизерны, и вовсе уж незначительны те, кто с Ним. Так что, их едва ли стоит воспринимать всерьёз. Ничего стоящего не происходит во время их молитв, их проповедей, их евангелизаций и их собраний, — по крайней мере, ничего такого, что превзошло бы по значимости послеобеденные спортивные игры.
Источник: https://ieshua.org/nevesta-kotoruyu-lyubit-oskorblyat-satana.htm
